Назад Вперед

Зачем Львов хочет рассорить Краков с Россией


Кем же был на самом деле Михаил Грушевский?

Львовский портал Zaxid.net, вспоминая трагические события 70-летней давности — операцию «Висла» по выселению непольского населения из юго-восточных воеводств Польши — решил напомнить об определенной схожести двух Галиций. Восточной украинской со столицей во Львове и западной польской со столицей в Кракове.

«Лет 20 назад польский исследователь Томаш Зарицкий, сравнивая электоральное поведение в странах Центрально-Восточной Европы, заметил определенную общность ценностей жителей бывшей австрийской Галиции — и западной польской, и восточной украинской, — пишет издание.

По заключению ученого, оба региона имеют несколько общих черт: консервативность во взглядах, выраженная антикоммунистичность и острые гражданские и национальные чувства. Похоже, что за те 20 лет, которые прошли со времени исследования, «галичане» — и польские, и украинские — сумели распространить некоторые черты своего мировоззрения на другие регионы.

Обе Галиции остаются крепким ядром своего «интеллектуального пространства». При этом удивляет следующий парадокс. По историческим вопросам между этими двумя Галициями ведутся острые баталии, хотя они так похожие «своей системой ценностей», особенно своей «антирусскостью».

Однако, на наш взгляд, никакого парадокса нет, если вспомнить генезис обретения украинской Галицией своей идентичности во второй половине XIX — начале XX веков. «Антирусскость» здесь не играла ведущей роли, потому что обе части, восточная и западная, искусственно сталкивались между собой Веной.

Австро-Венгерская империя играла на противоречиях, делая ставку то на поляков (чаще), то на русинов-украинцев (реже). Напомним, что старт этому процессу на политическом уровне дал в 1848 году австрийский губернатор Галиции граф Франц Стадион фон Вартгаузен, инициировавший составление обращения галичан на имя австрийского императора.

Канадский историк украинского происхождения Орест Субтельный так оценит в XX веке действия наместника:

«Пугливую западноукраинскую элиту всячески поощрял и поддерживал габсбургский губернатор Стадион, который открыто содействовал украинцам на протяжении всего 1848 года, надеясь использовать их в противовес более агрессивным полякам. Оттого поляки позже долго будут обвинять Габсбургов в «изобретении русинов» (то есть украинцев), подразумевая, дескать, что украинцы — только побочный продукт австрийских махинаций, а не настоящая нация».

Обвиняют в этом Вену поляки до сих пор. Некоторые польские историки и сейчас, описывая события, которые происходили в Галиции во второй половине XIX века, указывают, что «национальное самосознание украинцев развивалось гораздо медленнее, чем у поляков».

При этом Польшу эти «политические украинцы» обвиняли в том, что она со средних веков агрессивно реализовывала политику полонизации украинских земель, не считаясь с национальными интересами и чаяниями местных жителей.

А при чем тут Россия?

Дело все в том, что одним из побочных последствий строительства украинской нации был вопрос о том, является ли она цельной — в рамках Галиции — или разделенной, западная часть которой ассоциировалась со Львовом, а восточная с Киевом. Некоторые публицисты пропагандировали идею федеративного переустройства Австро-Венгерской империи, предполагая возможность трансформации ее из дуалистической в триединую. 

Это, по их мнению, могло в перспективе привести ко вхождению в состав будущей австрийской федерации и российской части Украины.

Но была еще точка зрения, которую пропагандировал украинский историк Михаил Грушевский, в 1917-1918 годах возглавивший Украинскую Народную Республику. Он тоже настаивал на объединении украинских сил по обе стороны австрийско-русской границы. Однако при этом Грушевский поддерживал контакты с Санкт-Петербургом, периодически совершал поездки в Киев. 

Эта позиция предполагала поддержку тех сил, которые «стремятся к преобразованию российского государства из абсолютистского и централистского в конституционно-федеративного».

Поляки в свою очередь воспринимали Грушевского крайне негативно, упрекая его зачастую в ненависти ко всему польскому. Но поскольку историк преподавал в то время во Львове, он не мог не отстраивать украинскую идентичность от ближайшего врага, которым неизбежно для Галиции оказывалось польский фактор, а не Российская империя. И тут встает вопрос, как могла бы повернуться история, если бы Санкт-Петербург решил сыграть в ту же игру, что и Вена.

Если бы российские имперские власти пошли на проект формирования в западных провинциях некой украинской автономии, позволили развивать в качестве второго государственного украинский язык, возможно, Санкт-Петербургу удалось бы переиграть Вену и создать на своей территории центр воссоединения украинцев, разделенных границей. 

Кто знает, не держал ли в уме Грушевский этот план, опираясь на негласную поддержку тех самых сил, которые «стремятся к преобразованию российского государства из абсолютистского и централистского в конституционно-федеративного»?

По всем признакам, в случае наличия подобного проекта его могли выдвигать интеллектуалы, связанные с Генеральным штабом Российской империи, создававшие национальные партии и движения в начале XX века на Кавказе. 

Кстати, с Кавказом был связан и сам Грушевский, который провел там юношеские годы и учился в Тифлисской гимназии. А в 1924 году историк и политик вернулся в Киев для научной работы, чтобы создать теоретические основы для проводившейся тогда украинизации.

В этом контексте попытка львовского издания приписать двум Галициям «антирусское» мировоззрение выглядит несколько натянутой. Ведь в 1917—1922 годах угрозу со стороны «русских», то есть большевиков видели для себя представители УНР со столицей в Киеве, в то время как Западно-Украинская Народная Республика со столицей во Львове сражалась за субъектность с поляками.

Отсюда и «парадокс», когда исторические вопросы раскалывают, казалось бы, общее пространство восточной и западной Галиции — Краков не испытывает вызовы со стороны русского языка и русской культуры, нет каких-либо исторических сюжетов, на основе которых можно было бы выстроить конфронтационную модель его отношений с Москвой. Поэтому если восточная Галиция хочет вести диалог с западной, то в центр угла должно быть поставлено разрешение украинско-польских противоречий. 

Но пока Львов избрал другую тактику: навязать свою культурную, языковую и историческую концепцию Киеву, чтобы таким образом и через него «нагрузить» Краков геополитическими и геокультурными проблемами, связанными с Россией.

Автор текста: Станислав Стремидловский

Источник

29Пальм
Блог Павла Аксенова. Зачем Львов хочет рассорить Краков с Россией. Фото coins-ukraine.at.ua Блог Павла Аксенова. Зачем Львов хочет рассорить Краков с Россией. Фото coins-ukraine.at.ua

Добавить комментарий




em1em2em3em4em5em6em7em8em9em10em11em12em13em14em15em16em17em18em19em20em21em22em23em24em25em26em27em28em29em30em31em32em33em34em35em36em37em38em39em40em41em42em43em44em45em46em47

Введите код указанный на картинке:

captcha
Подождите, идет проверка кода...
Авторизируйтесь или зарегистрируйтесь, если у Вас еще нет аккаунта, и Вам не придется вводить код подтверждения.
x
АВТОРИЗАЦИЯ