«Я родился во Франции, живу во Франции, но такой кампании именно против русских не помню — не было даже во времена холодной войны»,— сказал в интервью Delfi председатель Координационного совета российских соотечественников Франции, известный французский журналист и общественный деятель Дмитрий Кошко. В Эстонии он находился по приглашению Международного медиаклуба «Импрессум».
По словам гостя, у французов по-прежнему есть и интерес, и определенная
чувствительность по отношению к русским: «По премии ”Русофония”, где
оцениваются переводы с русского языка на французский, мы увидели, что больше
всего на французский переводят именно с русского, что совершенно
нецелесообразно с точки зрения экономики, ведь это гораздо меньше публики, чем
читающей, скажем, на английском. Но на английский переводится примерно 20
русских произведений в год, а на французский— 40-50. Однако из-за
конъюнктуры в СМИ (в журналистской профессии деонтологические принципы, к
сожалению, совершенно не соблюдаются) в определенной среде политиков, среднего
класса в крупных городах, безусловно, идет кампания русофобии— такая,
какой я не помню».
— Вы много лет проработали в агентстве France-Presse…
— Тридцать лет.
— По-вашему, кто сегодня объективнее— западные СМИ или российские?
— Дело не в объективности, хотя для широкой публики надо говорить именно о ней.
Самое главное— то, о чем говорят или о чем не говорят. Когда выбирают
определенную, вполне объективную, кстати, информацию, выбирают, как бы выделить
определенную информацию и замять другую, это что-то значит. От этого страдает
гражданское, демократическое общество. Всюду. Но по моему опыту я сказал бы,
что сейчас западные СМИ, в том числе французские, хуже, чем российские. Во
всяком случае в отношении ситуации на Украине. Западные гораздо больше
скрывают. Об Одессе, например, наши СМИ почти ничего не говорили, а когда
писали— то, что люди сами себя сожгли. О найденных в Донбассе
захоронениях просто не пишут… Или в одно прекрасное утро нам объявили, что
Россия перебросила 2000 солдат в Симферополь. Получается, как минимум десять
самолетов и еще столько же— для техники, на которой этих солдат
перевозить. Это уже то, чего не могли не услышать жители Симферополя. Я
позвонил туда знакомым: «Вы слышали самолеты этой ночью?» Они: «Нет, ничего».
Любой журналист мог проверить, подумать.
— Многие эстонцы убеждены, что на юго-востоке Украины воюет Россия. Вы
согласны с этой точкой зрения? И что можно сказать людям, которые думают так?
— Мы видим (думаю, то же самое происходит и у вас), что показывают или хотят
объяснить, что российские войска входят на юго-восток Украины, потом уходят,
потом опять приезжают. Никаких доказательств нет, одни и те же кадры, некоторые
просто-напросто сняты или в самой России, или в зоне, которая подконтрольна
Украине. Думаю, что идти на такие утверждения— это отрицать настоящую
проблему Украины. У них гражданская война. Нам, странам Евросоюза, надо
подумать, каково наше отношение к Украине, а не сваливать все на Россию и
отрицать все проблемы, которые существуют именно на Украине и с Украиной.
— Чем, на ваш взгляд, может завершиться война на Украине?
— Мы, западноевропейцы, первые, кто испытают на себе все последствия этой
ситуации. К сожалению, это война, которая ведется Соединенными Штатами против
России по причинам, которые им свойственны, потому что они хотят сохранить
первенство в мире, хотят заставить Западную Европу войти в трансатлантический
договор, который с Евросоюзом обсуждается в большом секрете. Мы ничего об этих
переговорах не знаем. Почему? Вот тоже вопрос.
Спор идет не между пророссийскими и другими, а между европейцами настоящими
(это мы, считающие, что Европа— это все, включая Россию и Украину) и
проатлантическим лагерем, который хочет общего рынка Евросоюза с Соединенными
Штатами, чтобы мы, Евросоюз, оплатили огромные долги США, чтобы США сохранили
определенное первенство в мире, не всегда успешное, между прочим. Но это их
дело. Наше дело в том, что наши— я говорю о Франции, естественно,—
интересы совсем другие. И, к сожалению, наши теперешние вожди— совершенно
под влиянием Соединенных Штатов. Почему они отказываются проголосовать,
например, за резолюцию ООН против нацизма? Что это означает?
— Вы— правнук знаменитого Аркадия Францевича Кошко, которого в
дореволюционные времена называли гением русского сыска.
— На меня нападают во французской прессе, даже обвиняют в том, что мой прадед
был начальником царской уголовной полиции. То есть— совершенно те же
приемы: «враг народа” и пр. Сегодня в СМИ во Франции то же самое делают, то
есть пользуются совершенно теми же методами, что и при сталинском режиме в
Советском Союзе. Представляете? Это очень печально. И все потому, что я
выступаю с европейскими идеями против атлантических.
— Как вы думаете, как Аркадий Францевич отнесся бы к вашей позиции, к вашей
работе в соотечественной среде?
— Думаю, конечно, положительно. И он уже вернулся бы в Россию… Воспитание,
которое я получил, безусловно, воспитание, которое «вспоминает» об исторической
родине семьи. Оба мои прадеда были очень привязаны к России, они ведь уехали,
не желая этого. Аркадию Францевичу предложили хорошую работу в Скотланд-Ярде,
но он отказался поменять подданство. Они взяли его систему классификации
дактилоскопии.
А моя позиция совершенно не исходит из Москвы, она исходит из нашей Европы, из
Евросоюза. Моя позиция— европейская. И необязательно совпадает с
российской. Но я знаю, что нам невыгодно отрицать роль нашего рынка и
сотрудничества с Россией.
Большая война? Я-то думаю, что они на первом этапе будут воевать плотью и
кровью украинцев, потому что они самые дешевые в Европе. Тут циничный
экономический подход. Но увидим: если украинская армия или эти добровольческие
батальоны, что там они еще сформировали нападут на Крым, значит они
действительно хотят воевать с Россией. Это, конечно, зависит от Соединенных
Штатов, потому что у Украины нет возможности воевать самой по себе.
— В России часто бываете?
— Ну, два-три раза в год.
— Ощущаете там себя дома?
— Во всяком случае не совсем за рубежом. Все же я всегда жил в среде
франко-русской.
— И в детстве вам пели русские песни?
— Да-да, конечно.
Автор: Маргарита
Корнышева
Источник: Delfi.ee
Добавить комментарий