Назад Вперед

О редком качестве уметь прощать. Вспоминая Василия Аксенова

?Блог Павла Аксенова. Ненародный Аксенов. Коллаж PolitRussia

Для меня Василий Аксенов всегда был своим, то есть джазменом. Не в узком музыкальном смысле, а в общечеловеческом. Он обладал даром импровизации, потрясающим чувством драйва, был абсолютно независимым и свободным от догм и властей, не мог делать как все, то есть быть частью толпы. И терпеть не мог приспособленцев. По своему стилистическому многообразию наследие Аксенова можно сравнить с тем, что сделал в джазе Майлз Дэйвис, творивший во многих стилях от кул-джаза и модальной музыки до фри-джаза и фанки-фьюжн.

Я думаю, что среди известных советских писателей послевоенного поколения вряд ли кто-нибудь перенес в детстве психологические травмы, подобные тем, что описаны в последней книге Василия Аксенова «Лэндлизинг». То, что все дети, родившиеся в 30-е годы, в одночасье повзрослели и даже постарели 22 июня 1941 года, уже было многократно отражено как в литературе, так и в кинофильмах советского периода. Но то, насколько остро это ощущается в данной книге, мне кажется, не удалось передать никому. А главное, что Василий Аксенов после всего, что сделала советская система с ним и его близкими, нашел в себе душевные силы, чтобы подняться надо всем этим.

У него хватило мудрости и широты души простить большевистскую власть, отнестись к ней, как к тяжело больному уродливому организму - одряхлевшему, лживому и все еще опасному. Он всегда мечтал вернуться в Россию и начал осуществлять эту идею постепенно, приобретя дом в Биаррице, чтобы обитать в Европе, ближе к Москве. Затем обосновался в доме на Котельниках, в квартире, которую им вернул тогдашний мэр Москвы Гавриил Попов. Там он и провел свои последние годы жизни, постепенно врастая в абсолютно новую для него культуру, с новым языком, иными эстетическими ценностями. Для писателя-эмигранта это был настоящий подвиг – переосмыслить жизнь в постсоветской России и возродиться для нового российского читателя, создав целый ряд произведений, составивших основы нового творческого периода.

Я помню, как в один из своих первых приездов в Москву, где-то в конце 80-х, на волне горбачевской перестройки, Аксенов позвонил мне и попросил отвезти его в Серебряный бор, который был когда-то типично советским «блатным» поселком. Дело было в том, что живя в Вашингтоне, Аксенов начал работать над романом «Московская сага». Там все действие разворачивается в одном огромном доме в Серебряном бору, где выросло несколько поколений одной известной советской семьи, пережившей все периоды нашей истории, репрессии, взлеты и падения. Работая над романом, он мысленно представлял, как должен выглядеть этот дом. Мы довольно долго бродили по поселку, но Аксенов никак не мог найти хоть что-то, похожее на то, что уже сложилось в его сознании. И все-таки мы съездили не зря. Неожиданно Василий застыл и, показав мне на двухэтажный деревянный особняк, стоящий за забором на большом участке, воскликнул: «Вот этот дом! Таким я себе его и представлял!». Он сразу успокоился, после чего мы уехали.

Первые визиты в Москву принесли ему, как мне показалось, массу неожиданностей, если не разочарования, не смотря на горячий прием со стороны старых друзей и театрально-литературной общественности. Особенно его поразила бурная торговая активность, обилие вещевых рынков, армия «челноков», возрождение жулья, наперсточников, карманников, кидал разного типа и, конечно, сопровождавшего все это рэкета, «крышевания», заказных убийств и бандитских разборок, происходивших в начале 90-х прямо на улицах города. Мне кажется, что именно ему принадлежит появившийся новый термин, охарактеризовавший российскую экономику - «караванный капитализм». И, тем не менее, Аксенов сумел преодолеть это первое негативное впечатление и начал более углубленно познавать российскую культурную действительность. К тому времени все настоящее переместилось в сферу, которую точнее было бы назвать «субкультурой». И Аксенов довольно быстро освоился в этом постсоветском пространстве.

Должен признаться, что аксеновская способность к всепрощению помогла мне избавиться от тотальной ненависти ко всему советскому, сформировавшейся у меня в годы юности, то есть в хрущевко-брежневские времена. Но, простить или забыть такие вещи, не поддающиеся человеческому разуму, как нацизм, преследование евреев или сталинизм, невозможно. Это относится скорее к проявлению Высших сил Зла. Для меня, как представителя диссидентствующей интеллигенции, не оставалось тогда никаких иных чувств, кроме ненависти и презрения к «совку». Позднее, когда монстр рухнул и мы вдруг оказались на свободе, постепенно стало приходить прозрение, что существовать дальше, ненавидя все советское, это значит - продолжать жить в этом самом «совке». Как я выяснил позднее, многие бывшие советские люди, эмигрировавшие из России, так и делают, живя в своем виртуальном советском прошлом, продолжая любить своих кумиров, представителей пошлой сов-«попсы», при этом ругая все российское. Аксенов, как истинный знаток джаза и джазмен в душе, к этой категории эмигрантов никогда не относился. Он умудрился сохранить любовь к России. Это самосознание сохранилось у него и после того, как он окончательно перебрался в Москву. Мне очень хотелось бы, чтобы в современной ситуации Василий Аксенов, доживи он до событий на Украине, остался патриотом, а не примкнул к так называемой «пятой колонне».

Автор: Алексей Козлов

Источник

29Пальм
?Блог Павла Аксенова. Ненародный Аксенов. Коллаж PolitRussia
?Блог Павла Аксенова. Ненародный Аксенов. Коллаж PolitRussia
edik
#1
Пока я помню - я живу (edik)
(Обновлено: 18.03.2023 17:34)

Добавить комментарий




em1em2em3em4em5em6em7em8em9em10em11em12em13em14em15em16em17em18em19em20em21em22em23em24em25em26em27em28em29em30em31em32em33em34em35em36em37em38em39em40em41em42em43em44em45em46em47

Введите код указанный на картинке:

captcha
Подождите, идет проверка кода...
Авторизируйтесь или зарегистрируйтесь, если у Вас еще нет аккаунта, и Вам не придется вводить код подтверждения.
x
АВТОРИЗАЦИЯ