Методы воспитания…

В период полного безвременья, году в девяносто четвертом, когда по основному месту работы денег практически не платили, предложил мне дружок подработать в отделочной бригаде.

Взяли подряд на косметический ремонт районной прокуратуры. Что за район и что за город - я промолчу. Но тако-о-ого бардака я даже не предполагал.

Прокуратура располагалась в жилом доме, занимая первый этаж - четыре обычных квартиры - в одном из подъездов. Так что работа мало чем отличалась от обычного домашнего косметического ремонта.

Следаки - в основном молодые ребята и девчонки - освобождали нам квартиры по очереди. Даже мебель не выносили - двигали из угла в угол. 

В наспех освобожденных помещениях тут и там валялись папки со старыми делами. Но больше всего поражало количество валяющихся беспризорно вещдоков с бирками. Ножи, топоры, стартовый пистолет, затвор от винтовки, пакетики, конвертики… 

Когда мы обратили на это внимание одного из следаков, он повел нас в соседнюю квартиру, где переоборудованный под кладовку совмещенный санузел был под потолок завален таким же барахлом.

По отработанным делам, - объяснил следак, вещдоки должны вывозить и уничтожать со временем. Но никому это на… не нужно.

Работали мы вчетвером. Было весело и не напряжно. Никто не стоял над душой. То и дело к нам вламывались посетители прокуратуры. 

В зависимости от контингента мы или посылали их по адресу, или говорили что-нибудь типа, что прокуратура переехала, а здесь теперь будет дом терпимости. 

Один мужик, помню, спросил: а какая, мол, разница?

Примерно с часу до трех прокуратура вымирала, сотрудники расходились на обед. 

Ну и мы, переодевшись в цивильное, шли в ближайший гастроном, брали бутылочку (не ради пьянства, что такое пол-литра на четверых мужиков?) и садились обедать. 

Не чем Бог послал, а что собрали жены.

Вот в один из таких моментов и вломилась к нам растрепанная и зареванная женщина лет сорока примерно с криком: 

- Да в конце то концов, кто-нибудь найдет управу на этого изверга!?

Увидев некоторое несоответствие в обстановке, накрытый стол и четверых жующих мужиков, женщина слегка охолонула. А мы сидели, разинув набитые рты.

Первым пришел в себя Ефимыч. 

Самый старший из нас, выполнявший роль негласного бригадира, отставной военный, закончивший службу в звании полковника, не помню каких родов войск. Мужик до ужаса представительный. Если не в спецовке, то без костюма и галстука я его не видел.

Ефимыч женщину усадил, сказал: 

- Вы успокойтесь. Выпейте вот...

И налил ей полстакана водки. Говорил Ефимыч всегда веско. Женщина водку махнула и сидела с круглыми глазами, совсем уж обалдев от такого приема в прокуратуре.

А Ефимыч говорит: 

- Вы не обращайте внимания. У нас, видите, ремонт небольшой. Рассказывайте...

И женщина сквозь слезы рассказала обычную историю. 

Пьет. Бьет. Не работает. Деньги отнимает. Жаловалась в милицию. Бесполезно. Участковый ничего сделать не может. Дети плачут. Их тоже лупит. 

А сегодня грозился убить. Побежала к вам. Что делать?

- Что делать? - говорит Ефимыч. - Пишите заявление. Сейчас я вам бумагу дам, ручку. А там следователь, кому поручат, будет разбираться.

И в это время в подъезде раздается топот и крик пьяный: 

- Где эта сука? В прокуратуру на меня жаловаться? Я те покажу…

И вваливается крендель. Обычный синяк. Руки в наколках. За спиной ходки три по мелочи. По зоне таких мужики бушлатом гоняют. А тут - герой. Статьи на него нет. 

УК он лучше прокурора знает. И буреет от безнаказанности. И портит жизнь окружающим по мелочи. А ближним от него житья нет. История и персонаж, действительно, обычные.

С ходу, не обращая внимания на нас, наезжает на тетку: 

- А ну-ка, пошла домой, курва! Я те покажу! 

Ефимыч встал меж ними, говорит: 

- Гражданин, вы успокойтесь, присядьте, сейчас мы с вами побеседуем...

Мы тоже напряглись. Тот орет: 

- Не о чем мне с вами беседовать! 

Но на стул сел. Развалясь, нога на ногу, пальцы демонстрирует. Тетка в углу жмется.

Ефимыч ей говорит: 

- Вы домой сейчас идите, а мы с супругом вашим побеседуем...

Тетка бочком-бочком, и выскользнула в дверь. 

Ефимыч садится за стол напротив кренделя и начинает воспитательную беседу. Говорит уважительно. 

Что ж, мол, вы, гражданин, ведете себя так? Жену бьете? Не работаете? Нехорошо это. Не по-мужски.

Тот только ухмыляется фиксато. 

- Ты, - говорит, - начальник, кончай меня лечить. Или говори конкретно, какие ко мне претензии, или я пошел. Только нету у вас на меня статьи... И вообще, пошли вы, типа, на…

Послать Ефимыча - это надо быть полным отморозком. 

Ефимыч говорит: 

- Статьи действительно нет. Поэтому мы для начала ограничимся профилактическими мерами.

Потом встает, снимает пиджак, вешает аккуратно, и сменив любезный тон на свой обычный, командует: 

- Штаны снять!

- Ч-ч-его-о-о!??? - обалдел крендель.

- Штаны, говорю, снимай! - говорит Ефимыч и достает со шкафа собачий поводок, тоже вещдок с биркой. То ли душили им кого, то ли нашли на месте преступления. 

Короткий, кожаный, жесткий, плетеный косичкой. Хороший поводок. И нам кивает, а нас уже просить не надо - так достал этот персонаж. 

Помогли ему штаны снять, перегнули через стол. Ефимыч говорит официально: 

- Внимание! Гражданин По*уймнекактвояфамилия...

За регулярные издевательства над женой приговариваетесь к порке!

И давай его по голой жопе поводком охаживать.

Тот, конечно, не молчал. 

Орал сначала: 

- Да вы что, ох***и!? Права не имеете! - вертелся и вырывался. Но куда там. Потом просто выл. 

Когда Ефимыч запыхался и рубашка под мышками потемнела, спросил: 

- Ну, молодой человек? Прониклись? 

Услышав в ответ: 

- Суки рваные! - передал поводок Сереге со словами? - Сережа, продолжай!

Первый, и дай Бог последний раз, я с таким удовольствием участвовал в коллективной экзекуции.

Экзекуцию прекратили, когда пассажир натурально заплакал. Вместо крутого, как вареные яйца кренделя плакал обычный мелкий шкодник со спущенными штанами. 

И доканала его видимо не сама порка, а непонимание сути происходящего. Ну, то, что в ментовке бьют, это понятно. 

Но чтоб в прокуратуре пороли? Это было выше его понимания.

Когда клиент, шмыгая носом, с горем пополам надел штаны, Ефимыч произнес прощальную проникновенную речь. 

Держа его за воротник и глядя в глаза, сказал: 

- Я тебя, гнида, если не успокоишься, каждый день буду сюда приводить и пороть. Срать стоя будешь. Тебе турьма раем покажется!

И отпустил. И все. Пришлось нам, правда, взять в этот день еще бутылочку антидепрессанта.

А, нет! Не все. На другой день, или через день заглянул к нам прокурор. 

Мы как раз линолеум достилали. Посмотрел, заценил. 

- Не слишком ли темный линолеум? - говорит. 

Ефимыч ему отвечает, мол куда светлее? У вас посетители, не будете же каждые пять минут подтирать. 

- Да, да… - говорит как-то рассеянно прокурор? - Вы профессионалы, вам виднее...

Потом вскинулся как-то, будто чего вспомнил: 

- Тогда и вы уж, пожалуйста, в правосудие не лезьте. А то, бегает, понимаешь, какой-то кадр по всему городу, демонстрирует всем голую жопу, и говорит, что это его в прокуратуре отхерачили! 

Смех просто… Но хулиганить вроде перестал… 

И пошел себе…

Автор: Ракетчик

Источник